Нет ничего проще, чем замахнуться на Вильяма нашего Шекспира. Особенно в 2020 году, когда вместе с ковидом пространство рядом с Россией потихоньку подтачивает вирус политического нездоровья. В Камерном театре зрителю напомнили: Макбет не одинок в своей сумасшедшей любви к власти — примерно об этом же самые популярные саги XX и XXI века.
Пьесу «Макбет» экранизировали и ставили на сцене несчетное количество раз — среди постановщиков, например, не нуждающиеся в представлениях Акира Куросава и Роман Полански. Последний весьма удачный опыт — фильм Джастина Курзеля 2015 года выпуска, в котором потрясающие Майкл Фассбендер и Марион Котийяр играют классическую трагедию с глубоким эротическим подтекстом на фоне кроваво-красной Шотландии, залитой пыльным солнцем. Этот фильм — настоящее мясо, о котором, собственно, и писал великий драматург.
Нестрашные трупы на полях сражения в Шотландии
В спектакле Камерного театра, поставленном питерским режиссером Дмитрием Турковым, нет ни настоящих драк, ни липкой крови. Тут убивают, смахнув корону с головы, а умирают, просто упав за подмостки. Здесь все немножко понарошку — это трагедия в оболочке фарса; театр в театре; история, рассказанная от лица самого Шекспира. Его — очень убедительно — играет Дмитрий Блинков, артист, которому природа отсыпала харизмы с горкой. Перед началом спектакля он поздравляет зрителя с тем, что наконец-то смягчили ограничительные меры и залы вновь заполняются живыми людьми. Ну как тут не вспомнить, что именно в карантине из-за чумы Шекспир придумал не только сюжет «Макбета», но и другой великой трагедии — «Короля Лира»? Кстати, в спектакле прозвучит не только текст «Макбета» — найдется место и для реплик из «Гамлета» и «Генриха V». Там тоже примерно об этом же: как власть губит человека.
Дмитрий Блинков в роли Шекспира
Впрочем, трагедия в «Макбете» будет после антракта, а начинается спектакль Камерного с вполне веселой ироничной ноты. Мы видим почти пустое, стильное сценическое пространство и шикарную световую картинку; великие полководцы и король Дункан вызывают смех, а сам гламисский тан Макбет — недоумение из-за странного образа: модные густые брови и пушистая накидка на плечах. Ведьмы-предсказательницы обвиваются вокруг шестов, похожих на стрип-стойки. Непрерывным фоном звучит хорошая электронная музыка. Призрак Банко ходит в красной шапочке. Вместо трупов — куклы в кетчупе, а вместо тяжелых лезвий герои помахивают чем-то очень похожим на световые мечи из «Звездных войн» — саги, в которой уже больше сорока лет тоже постоянно борются темные и светлые силы. Кстати, и костюмы персонажей несколько напоминают облачения имперских штурмовиков — белое на белом (скрывающее зло).
Декорация в форме лестницы — символа власти и карьерной одержимости
Очевидно и ожидаемо напрашивается и сравнение сюжетной линии с пресловутой «Игрой престолов» — интриги, злодейство и почти все умерли в финале. Власть как наркотик — тема, бездонная для драматургов и сценаристов, и черпать из этого колодца будут всегда. Разница лишь в количестве умерших и литров пролитой крови.
Петр Артемьев в роли Макбета
Приближая таким образом «древнюю» пьесу к широкому зрителю и умело играя «зашитыми» в картинку узнаваемыми образами, постановщик и артисты при этом не забывают, что все-таки делают настоящую трагедию. Действо неумолимо и последовательно движется от смеха — к слезам, от воспаленных надежд — к разочарованию, от легкости бытия — к внутреннему аду. Петру Артемьеву досталась очень сложная и очень желанная для любого артиста задача — пройти путь от ведомого, опьяненного победами мальчика до мужчины, полностью сломленного жаждой власти. Марина Гез в роли леди Макбет проживает историю от амбициозной жены полководца до сошедшей с ума королевы. А расстановка сил в этой парочке остается той же, что была и у Шекспира: все зло — от женщины. Очень актуально в эпоху #MeToo.
Марина Гез в роли леди Макбет
Очень легко свести такую постановку к политическому высказыванию — достаточно вспомнить, чем пестрят ленты новостей последний месяц. Но все же спектакль Камерного, как и пьеса Шекспира, не о политике, а о глубине человечности и бесчеловечности. А то, что эта мысль упакована в пеструю, подчеркнуто театральную обертку — здорово. Без игры наша жизнь — «сказка в пересказе глупца, она полна трескучих слов и ничего не значит». Так говорил сам Макбет, а уж он-то знал в этом толк.
