Версия для слабовидящих
Купить билет Написать Телефон кассы +7 (351) 263-30-35
/

Виктор Нагдасёв: «Сегодня уходит способность актера создавать образ, характер»

Автор: Ксения Шумина. Фото: Андрей Ткаченко.

Читать оригинал на сайте «Челябинского Обзора»

Заслуженный артист, стоявший у истоков создания замечательного Камерного театра, один из самых известных и востребованных актеров нашего города, рассказал нам, в какие роли не наигрался, почему важно всегда идти на компромисс и кого он мечтает сыграть в ближайшем будущем.

— Виктор Степанович, у вас недавно был юбилей, с чем мы вас и поздравляем. Из 65 лет вы 29 проработали в Камерном театре и стояли у его истоков. Расскажите, как возникла эта площадка.

— Мы с Надей (жена, заслуженная артистка России, актриса Камерного театра — прим. редакции) приехали в Челябинск в 1989 году. Уже была труппа будущего Камерного, было два спектакля — один вечерний, другой для детей. Правда, еще не было своего помещения, мы были почти бездомные. Ютились в подвале института культуры, мотались по ДК… И только в 1991 году получили это здание на улице Цвиллинга.

— В это время страна трещала по швам и экономика лежала в руинах. Какой же был запрос у публики? Что она хотела видеть на сцене?

— Была великая растерянность. Голодные, холодные времена. Всем хотелось стабильности, в том числе и нашему брату артисту. К тому же мы с Надей в то время уже десять лет прожили в Абакане, а там были и квартира, и театр, и гастроли, и репертуар… Уехали от «сытого стола» в неизвестность. Театр в то время «сверху» никто создавать не хотел, власти не было дела до этого. И наш Камерный создавался, как зеленый росточек, снизу. Его асфальтом закатывают, а он все растет. Но была мечта — создать театр.

Виктор Нагдасёв стоял у истоков создания Камерного театра

Драматургия соответствовала тому времени, переломному времени. Определение себя, ориентиры пути — куда идти, зачем. Режиссер Евгений Фалевич поставил спектакль по пьесе молодого драматурга Александра Шипенко «Археология». Жанрово эта пьеса определена как 17 эпизодов для друзей. Вот я там играл писателя Алексея, который искал себя, будучи в кризисе, в раздрае, пытался найти место в рушащемся мире. До этого сделали спектакль «Крик лангусты», про жизнь актрисы Сары Бернар. А зарабатывали, жили мы в основном за счет детских спектаклей. Они нас кормили. Вообще, тогда были востребованы сказки, потому что надо было душу согреть в сложные времена. И те дети, которые тогда приходили в Камерный на детские спектакли, сегодня уже приводят к нам своих детей (улыбается). Нас это очень радует, ведь мы и мечтали создать камерный театр, душевный, собрать в небольшом зале публику единомышленников. Наши ожидания оправдались.

Артист считает, что компромисс — основа любой успешной деятельности

— Зарабатывали только на детском спектакле? Тяжело, видимо, было существовать.

— Не то слово. Но мечта — звала. Нам было деваться некуда, мы «полезли в трубу» из которой только один выход. Потом в театр пришли режиссер Виктория Мещанинова, директор Алексей Пелымский, и он организовал коммерческую группу. Чтобы выжить, нам приходилось продавать все, что можно — ситец, сгущенку, рубероид, пиротехнику…

— Поясните, пожалуйста — что значит продавать?

— Ну, репетируем один раз, и под окна приезжает КАМАЗ с рубероидом. Режиссер говорит — так, делаем паузу, надо разгрузить. И мы надеваем фуфайки, зима на улице, идем разгружать… Был склад в театре, там лежал товар, а коммерческая группа занималась торговлей… А 31 декабря 1992 года Вадим Соловьев (глава администрации Челябинской области в то время — прим. редакции) сделал нам подарок — подписал Камерному статус государственного театра.

— Из тех ролей, которые вы здесь сыграли за 25 лет, какие отмечаете особенно?

— Знаете, все были хороши и по-своему интересны… Но вот есть роли, с которыми я не наигрался. Не наигрался я в Макара Девушкина по Достоевскому («Спектакль «Милостивый государь» — прим. редакции). Хотя играл долго, такой красивый, поэтичный спектакль был. Не наигрался в «Кабалу святош», который шел всего-то два сезона, а играл я там две противоположные роли: шарлатана и архиепископа. Хоть и долго играли мы «Тома Сойера», я не наигрался в Марка Твена. В «Свадьбе» чеховской тоже две роли играл, и тоже не наигрался..

Виктор Нагдасёв считает себя характерным артистом и любит создавать разные образы

— Есть ли некоторые вещи, которые актер имеет права не хотеть делать на сцене? Вот, например, знаю, что была в спектакле «Обломоff (сон)» сцена, где ваш Захар ругается матом, и вам она нелегко далась.

— Ой, не скажу, что это любимая моя роль, хотя, конечно, спектакль был забавный, хороший. Режиссер придумал там веселые вещи — например, я там монолог Гамлета внезапно выдавал от лица Захара (смеется)… А ругаться тяжело было, не люблю я это дело. А что касается иметь право чего-то не хотеть… право-то иметь мы можем, но редко кто может и хочет на это пойти.

— К какой стратегии сотрудничества вы склоняетесь — режиссер все-таки всегда прав или необходим консенсус?

— В идеале, конечно, консенсус. Когда идет процесс взаимный, неконфликтный. Хотя есть режиссеры, которые сами провоцируют конфликты, чтобы завести актера. Но мне это неинтересно. Я люблю работать душа в душу. Когда есть тандем, актер сам все отдаст.

— За 25 лет как менялся спектр ролей, которые вам предлагали в Камерном?

— Амплуа у меня не менялось. Я всегда был характерным артистом. А характерный артист ведь все что угодно может сыграть — и героя, и забулдыгу. Вообще, я люблю разноплановые роли. И режиссеры нередко используют мою способность играть сразу несколько разных ролей, быстро, легким мазком создать характер.

— А как вы с женой умудряетесь столько лет жить вместе и работать в одном театре?

— Не знаю, само собой… Надя в 1982 году впервые вышла на сцену. И с тех пор мы вместе. И это нас обогащает. У нас уже собственный театр, мы много работаем по разным площадкам. Для нас это органично и просто. Я по-другому своей жизни и не мыслю.

— Жена может вам сказать: «Витя, вот ты тут чего-то недокрутил, а тут переиграл»?

— Ой, это сколько угодно! Такие споры у нас бывают! (смеется) А как иначе, мы же творческие люди. Другое дело, что порой надо где-то затормозиться, и даже в таком разговоре пойти на компромисс. Компромисс — вообще, кстати сказать, одна из важнейших вещей в любом тандеме. Иначе можно войти в клинч и ничего не получится. Совместные уступки способствуют дальнейшей жизни. Это всех сфер жизни касается. Нас с Надей часто спрашивают: «В чем секрет семейного счастья?» Да никакого нет секрета. Вспомните пожелание на свадьбе: «Совет да любовь». Что на первом месте? Совет. Компромисс — это и есть совет.

— Чем молодые актеры отличаются от артистов вашего с женой поколения?

— Я вот какую вещь заметил (задумывается)… Сегодня уходит — и в театре, и в кино — способность актера создавать образ, характер. Грим, пластика, острота восприятия и выражения — вот это все. Чаще всего актер эксплуатируется таким, каков он есть. То, что называется «я в предлагаемых обстоятельствах».

Виктор Нагдасёв работает вместе с женой уже несколько десятилетий

— Ну разве не на этом построена вся теория актерского мастерства?

— Нет, не «я в предлагаемых обстоятельствах», а «от себя и подальше»! Я должен понять персонажа, осознать, почему он поступает так, а не иначе. Но при этом, конечно, пропустить все через себя. Что значит влезть в чужую шкуру? Это значит примерить образ, заполнить все пустоты, чтобы было комфортно, чтобы создался этот человек. Помню, когда мы репетировали спектакль «Игроки», я искал образ Глова-старшего. Ну, старик и старик, но мне неинтересно было просто старика играть! Я чувствовал, что есть там что-то такое еще, и вот как бы это выразить? Ну, и стали подбирать костюм, досталась мне крылатка (мужское безрукавное пальто с длинной пелериной и прорезями для рук — прим. редакции) и меховая опушка (показывает фото — прим. редакции). И я когда надел это все, подумал — что мне это все напоминает? И понял. Грифа, птицу-хищника. Тогда я добрал еще деталей, сделал нос с горбинкой, и роль сразу пошла. Мне нравится проявлять образ через пластику, грим, костюм, создавать характер. А речевая окраска как важна! А вот не пользуются этим сейчас актеры…

— А как молодых актеров научить такой работе?

— Я сетую по этому поводу… Недавно встречался со студентами, спрашивал, учат ли их сейчас этому всему. Ну, как-то, где-то… Но в большинстве случаев они все же играют себя в предлагаемых обстоятельствах. И я не скажу, что это плохо. Но это как-то слишком просто. Неинтересно. Это обедняет. А так интересно ведь проявить характер! Ведь все мы, люди — такие разные.

— Какие роли вы хотите и планируете сыграть в будущем?

— Мечтал давно, но роль уже ушла — Сирано де Бержерак. Все, здоровья уже не хватит. Мечтал и о Хлестакове когда-то… Очень хочу сыграть короля Лира. Есть еще одна вещь, которую я хочу сделать: венгерская пьеса, в центре которой — кукольник. Два селения враждуют, и его просят в трактире сыграть представление, чтобы эти два лагеря как-то примирить. Там такие страсти кипят. Роль интересная, а я кукольное искусство тоже обожаю… Мечтаю давно сыграть роль Балясникова в пьесе Арбузова «Сказки старого Арбата». А еще очень люблю сказки северные, Бориса Шергина, Степана Писахова. Красивейший язык там! Мечтаю с постоянным режиссером наших внетеатральных проектов Еленой Куклиной из этого сделать какой-то цельный спектакль.

Читайте также:

В Челябинске сыграли премьеру про ад под одной крышей

Главный режиссер Камерного театра Виктория Мещанинова поставила спектакль по знаменитой советской пьесе.

Камерный театр расскажет зрителям Челябинска историю женщин трех поколений

Камерный театр расскажет зрителям Челябинска историю женщин трех поколений.

В Челябинске сыграли премьеру по Мольеру «Лекарь поневоле»

Камерный театр поставил музыкальный фарс в стиле итальянского уличного театра

Спектакль о «Загадочной русской душе» и её «мелких бесах»

В рамках декады спектаклей выпускников Казанского театрального училища, приуроченной к 100-летию КТУ, в Казань привезли «Мелкого беса»