Версия для слабовидящих
Купить билет Написать Телефон кассы +7 (351) 263-30-35
/

«Здесь каждый спектакль ставится так, словно он — последний в жизни»

Автор: Максим Бодягин. Фото: предоставлены Камерным театром

Читать оригинал на сайте Znak.com

Камерный театр прошёл немало испытаний и стал одним из самых ярких коллективов в культурном пространстве Челябинска, заслужив любовь публики и благосклонность критики. История театра началась с того, что в 1988 году актёр ТЮЗа Евгений Фалевич и его супруга — актриса Людмила Барад совершили поступок, встряхнувший всё театральное сообщество Челябинска и показавшийся немыслимым. Они заявили о создании собственного театра. К этому моменту у Фалевича уже был собственный режиссёрский опыт — спектакль «Под одной крышей», поставленный по пьесе Разумовской. Несмотря на искренность постановки, нашлось достаточно много недоброжелателей, давших работе Фалевича отрицательную оценку. Да и показывали спектакль, по воспоминаниям театралов того времени, весьма кулуарно, чуть ли не исподтишка.

Страница Камерного театра в соцсети «ВКонтакте»

Вскоре Фалевич и Барад даже выпустили манифест, взбудораживший театральные круги. Конечно, спустя три десятка лет, после интернет-революции, после всех кульбитов, что пережила страна за это время, текст манифеста кажется слегка наивным. 

Над чем, кстати, во время капустника по-доброму пошутил старейший актёр театра Виктор Нагдасёв, со смесью ностальгии, горечи и иронии процитировавший документ, давший рождение Камерному: «Мы ясно осознаем, что сегодня театр — номенклатурное производство, которое штампует и тиражирует свою продукцию», — писали отцы-основатели театра. Но где сегодня те театры, которые «штампуют и тиражируют свою продукцию»? В мире победившего YouTube театр становится далёк от массовости. «В зрительном зале преобладает киноконцертное восприятие» — и этот пассаж устарел. Киноконцертное мышление давно уступило место клиповому. Тем не менее сердце, основной нерв, главный позыв манифеста актуальны и сейчас: «Мы хотим иметь небольшую, камерную аудиторию своих зрителей, таких же неудовлетворенных, беспокойных и ищущих, как и мы». И, надо отдать должное театру, этого зрителя он не только нашёл, но и собрал вокруг себя, продолжая удерживать зрителя зрелого и воспитывая зрителя нового.

Но тогда, в момент своего рождения, Камерный был лишь чистым фантомом свободы.

 — У нас ещё не было здания, театр только зарождался, а мы уже арендовали роскошный автобус с надписью «Камерный театр», потому что нужно было ездить по городам и весям, по всей области, чтобы зарабатывать деньги, чтобы театр жил, — рассказывает Надежда Нагдасёва, одна из старейших актрис Камерного.

Надежда Нагдасёва

На момент создания театра она с супругом Виктором жила в Абакане, где они оба служили в местном театре и впереди у них была вполне предсказуемая хорошая, крепкая карьера. Но родители Виктора жили в Челябинске, и его тянуло обратно на малую родину. И тут новость — в городе возникает новый театр. Это было свежо и интересно, в этом присутствовал творческий вызов. 

— Я ещё была в Абакане, когда мне уже прислали пьесу, даже две, заметив: «От вас многое зависит». Это были «Археология» А. Шипенко и «Трое под одной крышей» Л. Разумовской. Мне было всего тридцать, всё было очень интересно. Сначала в труппе нас было всего четверо, потом стало шестеро, и нам именно хотелось дерзать, всё было на энтузиазме. 

Не знаю, кто сейчас отважится уйти от устоявшихся вещей, отказаться от зарплаты и начать новое дело. Но тогда это витало в атмосфере. В стране назревала известная ситуация, и всем хотелось каких-то перемен. Были нереализованные силы, хотелось своего, того дела, за которое ты берёшься и за которое отвечаешь полностью.

— Для меня 90-е — это время совершенно замечательное в энергетическом, кислородном смысле, потому что это было время выражения разнообразия, самовыражения и возможностей, — рассказывает о контексте возникновения театра его главный режиссер, заслуженный деятель искусств РФ Виктория Мещанинова. — Было ощущение, что тебя держали в клетке, потом её раскрыли, все птицы вылетели на свободу и ощутили красоту высоты, и только от тебя зависит, на какую высоту ты взберёшься. Было всё нельзя, а здесь возникло такое пространство, где ты можешь делать, что хочешь, что ты считаешь нужным, что ты считаешь должным. Эта энергия человеческой деятельности высвободилась и начала работать. Поэтому очень маленькая группка людей бесстрашно ушла из государственного театра в попытке создать тот театр, о котором они мечтают.

Виктория Мещанинова

В то время Камерный существовал под крылом Фонда культуры, репетировали в «подвальчике», который актёрам предоставила Академия культуры (тогда Челябинский государственный институт искусства и культуры), на сцене учебного театра Академии сыграли и свой первый спектакль «Крик лангусты» по пьесе Д. Марелла.

— «Крик лангусты» вышел очень искренним спектаклем, к которому критики отнеслись благосклонно, сочли это любопытным, — комментирует Надежда Нагдасёва. — Швыдкой приехал, ещё не был министром культуры, был просто критиком, и он хорошо о нас отозвался. О нас рассказали в новостях по всей стране.

Спектакль «Крик лангусты»

Пьесу Марелла характеризовали как наполненную высокой духовностью и изысканностью, но времена становились всё хуже и хуже. Страна нищала. В воздухе бродил аромат бесшабашной свободы, но материальные трудности становились всё сильнее. В момент, когда театр должен был решить вопрос своего физического выживания, был найден гениальный вариант — детский спектакль «Сказ про то, как Федор-кузнец землю русскую от нечисти спасал».

«Крик лангусты» получился очень искренним спектаклем

— Он идёт до сих пор. Почему? Потому что он поставлен так, чтобы нравиться публике. Мы играли его по четыре спектакля, — смеётся Надежда Нагдасёва. — Его уже раза четыре хотели снять с репертуара, но он так крепко сделан, что там по пятому разу вводятся новые актёры и он живёт (смеётся). 

Постепенно ситуация стала налаживаться, театр въехал в здание на Цвиллинга, 15, актёры начали обустраиваться. Театр сразу ориентировался на самую высокую планку. Дело в том, что собственный актёрский опыт Фалевича сильно влиял на его режиссёрскую методу. Он заставлял актёров выкладываться полностью:

— Очень много нас воспитывал, часто читал установки в том духе, что «если вы пришли в театр — священнодействуйте или убирайтесь», устраивал разбор полётов, — вспоминает Надежда Нагдасёва. — Он отсматривал каждый спектакль и после каждого делал замечания: «Вот здесь ты солгал, а тут ты не был точным». И когда он объявил, что передаёт нас в другие руки, Виктории Николаевне, что они уезжают из страны — у нас был шок. Мы репетировали «Археологию» два года! По большому, по гамбургскому счёту. Материал Алексея Шипенко был очень сложным, речь шла как раз о потере координат, о распаде страны, и это была для Фалевича лебединая песня, своего рода театральный манифест, объясняющий причины его отъезда.

Флешмоб в честь спектакля «Музыки и сигарет не хватит до весны», 2016 год

Приход Виктории Мещаниновой в театр стал для него новой эпохой. Она не была актрисой, она иначе чувствовала работу с актёрами, она привнесла в Камерный своё собственное понимание творческой стратегии театра, более того, со временем стала приводить сюда своих учеников. 

— У Виктории Николаевны был свой курс, откуда она забирала в театр лучших, — рассказывает вице-губернатор Вадим Евдокимов, который окончил Академию культуры и прекрасно помнит время становления Камерного театра. — Чтобы попасть в труппу, конечно, надо было себя проявить. Все, кто после института пошёл работать по профессии, стремились работать в Камерном, потому что здесь было настоящее творчество, настоящее искусство. 

— Актёры Камерного — особая каста в театральном мире, — подчёркивает первый заместитель министра культуры Челябинской области Григорий Цукерман, комментируя роль Мещаниновой в театре. — Камерный театр — это образчик стиля в челябинском театральном мире. У него абсолютно своё лицо, своя индивидуальность, своя душа, и он притягивает своего зрителя. Не побоюсь пафосной интонации, Камерный театр формирует некое духовное пространство, и это, конечно, заслуга Виктории Николаевны (Мещаниновой).

Вадим Евдокимов (справа) и Григорий Цукерман (в центре) на юбилее Камерного театра

— С Викторией Николаевной у Камерного театра связано абсолютно всё, — говорит нынешний директор театра Илья Коломейский. — Бывают отцы-основатели, а она — наша мать-основатель. Сейчас хочется сказать от имени всего театра спасибо Виктории Николаевне, направлявшей движение театра все эти годы. Она очень значимый человек не только для нашего коллектива, но и для всего театрального сообщества. Фактически она создала этот театр своими руками.

«Творческий матриархат» (как охарактеризовала её метод журналист Ирина Моргулес) Мещаниновой длится уже 27 лет. Виктория Николаевна не только ставит спектакли сама, но и привлекает к работе с театром новых режиссёров (включая зарубежных постановщиков), постоянно находится в поиске новых выразительных средств. Вместе с ней в театр пришёл директор Алексей Пелымский. Этот творческий тандем начал не только приглашать столичных звёзд, но и дал рождение фестивалю «Камерата», являющемуся одним из главных театральных брендов Челябинска сегодня.

Открытие фестиваля «Камерата», 2015 год

Илья Коломейский в разговоре бросил фразу о том, что «театр замечательно умеет выживать». Немудрено, ведь его становление пришлось на непростые годы. 

Рассказывает начальник электроосветительного цеха Сюзанна Харитонова:

— Как–то раз мы поехали в один из закрытых городов с детским спектаклем по «Трём поросятам». Ехали на двух газелях. На первой газели проехали первый КПП, время уже поджимало, и мы поехали прямо во Дворец культуры. Вторая «газель» где-то застряла. Мы сделали всё, что положено, и тут поняли, что половина актёров не доехала до места. Уже наступил «час Х», собрался полный зал, там потрясный ДК, огромный, и свет такой классный. Пришли дети с родителями, а это ж вообще дело чести, когда весь город пришёл на спектакль! Надо начинать спектакль, а второй «газели» нет и половины актёров нет вместе с ней. Меня загримировали, одели и отправили на сцену, и я играла одного из поросят.

— Погодите, это роль с текстом прямо?

— Я, как правило, просто кивала головой (смеётся). Хотя я этот спектакль знаю. Знаете, когда сидишь и слушаешь спектакль и вдруг актёр переставил слова местами или заменил какое-то слово, сразу на это реагируешь. Ну и потом (смущённо), там была не только я, там были другие актёры в других ролях. В общем, все вместе спасли спектакль. Потом выяснилось, что зрители знали о том, что с нашим транспортом что-то случилось, и они решили, что я — актриса местного народного театра. Было весело и страшно. Авантюра чистой воды же!

Сюзанна Харитонова

Авантюр артистам за время существования Камерного хватало с лихвой. Как-то раз один из артистов за полчаса до спектакля обнаружился… в Екатеринбурге. Было совершенно очевидно, что даже на самолёте он вовремя до сцены не доберётся, и актёрам пришлось поделить его роль между собой. Его партнёрше пришлось пережить особенно волнительные минуты. Дело в том, что в спектакле было много пластических номеров, и все поддержки (номера, во время которых актёр поднимает партнёршу в воздух на руках — прим. авт.) пришлось заучивать за полчаса. Чудо, но актёр-дублёр никого не уронил.

В девяностые и в самом начале двухтысячных были и другие испытания. Как-то раз труппу отправили на заработок в Югорск, напомнив перед поездкой, что хорошо бы взять с собой постельное бельё, потому что жить предстоит в детском садике. Артисты поехали на гастроли, прихватив одеяла и прочие принадлежности, но на месте выяснилось, что упомянутый садик оказался реабилитационным центром для людей с синдромом Дауна, где собирают пазлы безобидные люди от пяти лет и до пятидесяти. Предполагалось, что артисты будут ночевать в спальной комнате, где днём проводят сончас мирные местные жители. Вот только их-то как раз никто и не предупредил. 

Когда артисты ввалились в спальную комнату, в шоке были все: и актёры, и реабилитанты, которые тут же начали в ужасе разбегаться. На улице, кстати, стоял мороз под пятьдесят градусов. Нужно было куда-то пристраиваться на ночлег, а сотовых телефонов и интернета тогда ещё не было.

Спектакль «Наваждение», 2004 год

К счастью, у одной из актрис в Югорске была институтская подруга, работавшая на телевидении. Ей удалось дозвониться, после чего труппа её стараниями переехала в две гостиницы… Правда, там выяснилось, что декорации ушли не в Югорск, а куда-то на юг, и спектакль играть нельзя. Прежде чем декорации вернули, артисты провели несколько тревожных часов, обыскивая местный ДК на предмет чего-нибудь похожего на нужные декорации. 

Театр помнит и «губернаторский подарок городам и сёлам», когда труппу засылали в артистический десант по области недели на две играть детские спектакли во время новогодних каникул. Зачастую на эти спектакли мало кто приходил, но отрабатывать их приходилось на всю катушку. И вот 1 января труппе нужно ехать в «запретку». Сотовой связи, напомним, ещё не было, и собрать народ после новогодней ночи оказалось сложновато. Дольше всех искали звуковика, который на звонки не отвечал и позже обнаружился спящим у себя в рубке.

«Милостивый государь, спешу…» (каприз-фантазия по роману «Бедные люди»), 1994 год

Поскольку «запреток» на картах не существовало, водителю пришлось звонить гаишникам, чтобы разузнать дорогу, но на дорожную милицию нашло желание пошутить, и они объяснили дорогу таким игривым образом, что труппа успела доехать до аэропорта Кольцово (Екатеринбург). Ехали, как говорится, с огоньком, доотмечая Новый год. К счастью, навстречу попался мужичок, попросивший не выбрасывать пустые бутылочки и объяснивший, что Златоуст-36 находится совершенно в другой стороне. 

Когда в сумерках актёры всё же добрались до Трёхгорного, выяснилось, что охранники, ждавшие их на КПП, уже сменились. Пришлось долго торчать на въезде в город, после чего обнаружилось, что у водителя и одной актрисы что-то не то с паспортами, их оставили ночевать в сторожке на кладбище за городским ограждением. Те, кто попал в гостиницу, тоже не особенно роскошествовали: на подоконниках лежали ледяные глыбы и спать лучше было в обуви. На следующий день труппа отыграла четыре спектакля. Со звуком случились неприятности, и актрисе нужно было умудриться как-то нажимать кнопку магнитофона в нужные моменты. Костюмера тоже не было. Но, к чести труппы, все спектакли были сыграны «на ура».

«Бах и соискатели»

Бывали забавные случаи и на гастролях. Как-то раз актёры Камерного даже уберегли театральный фестиваль в Люблине (Польша) от международного скандала. 

Дмитрий Олейников вспоминает, что по простоте душевной приехал на фестиваль в тельняшке, символизирующей открытую русскую душу, и ему быстро объяснили, что в Польше эту самую душу лучше так нахально не рекламировать. Объяснял мужчина кавказского вида. С ножом. В составе банды себе подобных. На счастье Олейникова, мимо проходил полицейский патруль, и артисту удалось ретироваться. Ближе к концу фестиваля актёры пошли на концерт группы Сергея Шнурова и группы «Рубль». Когда шоу окончилось, гардеробщица показала Олейникову на большого лысого мужика, дремавшего в углу, и потребовала его забрать на том основании, что он тоже русский. Поскольку русские своих не бросают, артистам пришлось тащить здоровяка на себе до отеля. Такси, завидя пьяного колосса, просто уезжали в туман, поэтому несколько кварталов нужно было идти пешком.

Периодически колосс просыпался и с криками «куда вы меня тащите?» пытался попасть провожающим по лицу пудовым кулаком, после чего снова вырубался. Иногда он приходил в сознание и заливался слезами умиления от того, что его спасают свои русские братухи, ведь через несколько часов ему нужно было попасть на самолёт. Наконец, актёрам удалось доволочь бессознательного соплеменника до отеля, где его просто прислонили к двери.

«Балаганчик»

На следующий день разразился скандал. Несмотря на то, что фестиваль подходил к концу, кто-то только-только обнаружил, что главная афиша выполнена в весьма разухабистом стиле: две голых женщины совершенно немодельного вида — одна в кокошнике и кроссовках символизировала Россию, другая на шпильках и в чулках символизировала Европу — вцепились друг другу в волосы, иллюстрируя название фестиваля «Театральные конфронтации». Причинные места дам невинно скрывал шильдик фестиваля. Обнажёнка! Провокация! И всё это висело по всему городу, напечатанным в большом размере. 

К делу подключилась полиция, чтобы наказать художника, придумавшего плакат. И тут выяснилось, что художником оказался тот здоровяк, которого спасли актёры Камерного и который сумел улететь на родину в Сибирь. 

Возможно, благодаря всем этим забавным историям коллектив театра и сплотился. «Понимаешь, у нас коллектив не подлый», — отметила одна из актрис, говоря за кулисами о достоинствах Камерного. Между тем сплочение происходило небезоблачно. 

Надежда Нагдасёва с некоторым смущением вспоминает: 

— Со временем Мещанинова стала принимать в театр своих учеников, и так вышло, что мы, старшее поколение, остались отдельно, так объективно получилось. 

Дмитрий Олейников, выпускник курса Мещаниновой:

— Меня это напрягало, я же рубаха-парень. Начал «перекидывать мосточки». Сейчас уже стали возможны ситуации, когда, например, старший актёр предлагает тебе обращаться к нему по имени, без отчества. Это «иной уровень доступа», и, мне кажется, это тоже добавляет уюта и комфорта в коллективе. И то общение, к которому мы пришли, — это очень хорошо для коллектива.

Молодая команда театра

— Отрадно видеть, что театр развивается не только на сцене, но и на околосценическом пространстве. Есть много направлений для развития, много проектов. Кое-что я могу вкратце проанонсировать, — делится Илья Коломейский. — Например, проект «Чёрная суббота», намеченный на 28 апреля в довольно позднее время — в районе девяти вечера. Будет реально прикольная тусовка, гостей будут встречать музыканты. Этот проект практически полностью делают актёры, он им интересен, они им горят, и будет очень интересно посмотреть, что из этого проекта получится. 

Ещё один проект — «Театр по понедельникам». Ни для кого не секрет, что понедельник — это день, когда сотрудники театра в кои-то веки отдыхают. В этот день сцена свободна. Свободны цеха, свободны службы. Для тех, кто хочет поработать в понедельник, сделать что-то интересное, пока коллеги отдыхают, и существует «Театр по понедельникам». В рамках этого проекта будут показы фильмов, спектаклей, уже вышедших из репертуара Камерного театра, будут интересные творческие проекты. Будут самостоятельные работы актёров, которые невозможно осуществить на сцене, поскольку сцена требует определённых ресурсов и потому что сцена — это определённое пространство, а иногда хочется существовать вне рамок определённых формальностей, витать посвободнее.

Илья Коломейский

— Здесь каждый спектакль ставится так, словно он — последний в жизни. Часто можно слышать призывы, вроде «нужно спуститься до уровня зрителя», «нужно ставить больше комедий», да ничего подобного! Надо просто хорошо делать своё дело, хорошо ставить хорошие спектакли, — говорит  Григорий Цукерман. — Например, «Мой внук Вениамин» — не комедия, но аншлаги полные, и билет невозможно купить. Да, в репертуаре театра присутствует и лёгкий жанр, но Виктория Николаевна всегда соблюдает очень тонкую грань между слезами и смехом. Это — высший уровень профессионализма. Камерный театр, это, конечно проекция Виктории Николаевны, дай ей Бог сил, энергии и желания творить и воспитывать новые и новые поколения актёров.

Сама Виктория Мещанинова так характеризует творческий метод Камерного театра:

— Для чего человек вообще идёт в театр? Он идёт сюда, чтобы подумать и почувствовать. Театр — это пространство смыслов. Здесь идёт разговор о жизни, это работа с реальностью. И знаете, мы пытаемся честно делать своё дело и честно работать. 

Делай, что должен. Делай, что ты можешь, не жалея ни сил, ни своей собственной энергии. Надо каждый день что-то делать. И, порой, всё это получается, а значит, доставляет удовольствие. А, значит, придаёт смысл. Мы же для чего-то пришли сюда, правильно?

Я прожила такую жизнь, что уже могу формулировать такие вещи… Помимо семьи, детей, продолжения рода, любви и многих желаемых вещей для человека важно не только задавать вопрос «как жить?», но и спрашивать «для чего?». Если ты нашёл в жизни своё призвание, то, чему ты предназначен, для чего ты родился, — это великое благо. Кто не находит — тому грустнее, жизнь прошла и «ой, что это было?». А когда ты находишь своё призвание, ты работаешь на него каждый день. Это мощный канат с жизнью, с вертикалью этой жизни.

Читайте также:

Наш слон или не наш? Камерный театр поставил столетнюю трагикомедию о русской мечте, актуальной и поныне

Челябинский Камерный театр открыл сезон запрещенной советской комедией

Ирина Галаева: «Ну да, я свихнутый на театре человек. И мне это нравится»

Интервью с актрисой к юбилею службы в Камерном

Деревенская трагикомедия

Режиссёр из Санкт-Петербурга Михаил Каргапольцев поставил в Челябинске острохарактерную пьесу о богатстве и бедности.

В Челябинске впервые ставят запрещенную в советское время пьесу