Автор: Ксения Шумина. Фото: Камерного театра, ИА «Первое областное».
Читать оригинал на сайте «Челябинский обзор»
Новый спектакль в Камерном — тот редкий случай, когда перед походом в театр действительно стоит прочитать книгу. Иначе зритель рискует выйти в очаровании, но совершеннейшем недоумении. Хотя, возможно, сам автор текста был бы совсем не против такого исхода дела.
Рассказ «Сад расходящихся тропок» Хорхе Луис Борхес написал в 1941 году. Этот текст — образец творчества великого аргентинского писателя. Он манит, дурачит, ведет за собой, а затем резко прячется; обнадеживает — и жестоко разочаровывает. История Ю Цуна, китайца, резидента немецкой разведки времен Первой мировой войны, совершающего нехороший поступок, предваряемый странными обстоятельствами, умещается в пару листочков. В свое время некоторые критики очень жестко проехались по произведению Борхеса, упрекая его в бессюжетности и слабости исполнения. Но, разумеется, на сегодня такой взгляд давно устарел. Философия писателя о множественности миров и бесконечности вариаций жизни спрятана между строк — но для того, чтобы ее понять, необходимо для начала как следует изучить фабулу. Именно поэтому очень желательно прочесть рассказ до похода в театр — чтобы потом не отвлекаться, а просто наслаждаться увиденным.
В спектакле активно используются видео- и аудиоинсталляции
Итак, резидент разведки Ю Цун должен убить одного человека — чья фамилия совпадает с названием города, который как можно скорее нужно разбомбить. Точнее, именно это совпадение даст информацию немцам, какой город нужно стереть с лица земли, ведь там расположен парк британской артиллерии. С этой предельно ясной и жестокой целью главный герой приходит в дом к знаменитому китаисту Стивену Альберу. Тот тепло принимает гостя и… открывает тому тайну об его отце. Ю Цун помнит, что его папа, Цюй Пэн (в рассказе — прадед), покинул семью, чтобы создать великий роман, а заодно лабиринт, где заблудился бы каждый. Однако найденная родственниками груда черновиков оказалась какой-то бессмыслицей, в которой главный герой то жив, то мертв, то снова жив, и вообще в каждой главе с ним происходит что-то новое и не связанное с прежними событиями. Ну, а лабиринт и вовсе не нашли. Ю Цун, понятное дело, не очень понимает: неужели все это стоило того, чтобы бросить собственного сына? И тут Альбер показывает ему сад расходящихся тропок — его тоже создал Цюй Пэн…
Образ многоликости
Затейливый сюжет, не правда ли? Перед режиссером Романом Прецером стояла задача с двойной нагрузкой: внятно очертить контур событий и их логику и в то же время создать на сцене и в зале некую сказочную, мистическую атмосферу — ту самую ускользающую красоту жизни, которую воспел в своем романе-лабиринте Цюй Пэн. И, разумеется, нельзя забывать и про детективную линию, на которую, как на каркас, нанизываются остальные элементы повествования. Как же перенести на сцену абсолютно книжный текст, в котором нет ни единого элемента театральной пьесы? Оказывается, можно.
Порой спектакль превращается в кино
Во-первых, ход пошли видеоинсталляции — примерно половину действа зритель наблюдает с экранов, на которых идет самое настоящее кино, стилизованное под черно-белый нуар. Во-вторых, услышим мы в спектакле и голос самого Борхеса: он читает стихи. Что касается сада и тропок, то их роль играют тонкие канаты и световые лучи, наполняющие сцену невероятным объемом и мерцанием — кажется, что вот-вот в эту бесконечность, в этот лабиринт сделает шаг Ю Цун. Но на самом деле туда приглашают нас, зрителей.
Сценическое пространство в спектакле создано для одного актера
Строго говоря, «Сад расходящихся тропок» нельзя назвать моноспектаклем — помимо играющих главную роль в дубль Петра Артемьева и Никиты Савиных на сцене в видео появляется и капитан Ричард Мэдден (Антон Ребро). И все же именно исполнители Ю Цуна (и Стивена Альбера) тянут на себе основную нагрузку, а делать это практически в одиночестве на протяжении часа с лишним — ой какая непростая задача. Кстати, идея множественности реальности блестяще воплощается в двойном составе: Артемьев и Савиных — актеры, мягко говоря, очень не похожие друг на друга, и спектакли с ними — совершенно разные.
Петр Артемьев в роли Ю Цуна
Артемьев, насколько это возможно, «заземляет» персонажа, мощно выволакивая тему с мальчишкой, которого бросил отец — вот, мол, из таких китайцев, чей род обескровлен и опозорен непутевым папашей, и получались впоследствии звери немецкой разведки. Никита Савиных — человек совсем другого склада: он легкий и еще не разочарованный — скорее удивленный. С ним и убийство выглядит как очередное разветвление реальности, в которой, так уж получилось, он Альберу враг, а не друг.
Актер Никита Савиных в роли Ю Цуна
Возможность существовать в разных мирах и множественность жизней — тема, которая постоянно исследуется и регулярно переосмысляется массовой культурой, и в театре, и в литературе, и в кино. «Чапаев и пустота» и «Эффект бабочки», «Темная башня» и «Интерстеллар» — продолжать можно долго (не говоря уж о русском богатыре, стоящем на развилке). Что несет в себе такое восприятие мира? Счастье от возможности быть везде и сразу? Или, напротив, отчаяние от невозможности по-настоящему сделать выбор? Решать зрителю. А лучше — посмотреть спектакль в двух составах. Так возможностей решения станет еще больше. Борхес бы такое точно одобрил.
Главный режиссер Камерного театра Виктория Мещанинова поставила спектакль по знаменитой советской пьесе.
Камерный театр расскажет зрителям Челябинска историю женщин трех поколений.
Камерный театр поставил музыкальный фарс в стиле итальянского уличного театра
В рамках декады спектаклей выпускников Казанского театрального училища, приуроченной к 100-летию КТУ, в Казань привезли «Мелкого беса»